Опасные женские страхи
Страхи слабого пола – это настоящая паутина. Вместо того, чтобы выбросить «больную» идею из головы и начать получать удовольствие от жизни (она ведь так коротка, не правда ли?), женщины увязают в своих страхах и сомнениях. Да еще пытают пришпилить к своей паутине и мужчин.
Отец Маши был запойным алкоголиком со всеми вытекающими из этого факта последствиями, которые только можно вообразить. Он рано ушел из жизни, а кроме Маши в семье была еще младшая сестра. С тех пор ужас перед пьяным человеком преследовал Машу всю жизнь. Ей кажется, что с этим пороком связано все только самое тяжелое и мрачное в жизни. А неспособность отделить собственную жизнь от чужой зависимости это Машино мнение только надежно цементирует.
Правда, муж у Маши время от времени выпивает (согласитесь, слишком трудно все-таки найти у нас абсолютно непьющих гетеросексуальных мужчин). Но даже та не частая рюмка, которую он себе позволяет, сопровождается всегда таким трагическим взглядом жены, что можно, наверное, получить сердечный приступ от жалости.
Мужу от Машиных страданий становилось тоже совсем плохо. Поэтому с некоторых пор выпивать он предпочитал за пределами ее видимости. Но будучи крайне чуткой и подозрительной дочерью алкоголика, Маша отлично понимала, выпил в какой-то там вечер ее супруг или нет. Даже если он сам сказал ей, что помогал коллеге вещи перевозить на съемную квартиру.
В результате Маша паниковала еще больше, пилила мужа чаще, а ссорились они сильнее. Тайные выпивки супруга, кстати, тоже становились все более регулярными. Такой вот получался печальный замкнутый круг…{PAGEBREAK}
Больше всего на свете Оля ненавидит свое отражение в зеркале. Ей кажется, что у нее уродливая задница, толстая и в целлюлите. Она буквально так и говорит, да и какие могут быть позитивные эмоции при таких округлостях и объемах, если современные мужчины предпочитают худых. Оле тридцать семь, она не замужем, и она вполне серьезно считает, что ее полнота и «некрасивая» фигура и есть корень личной неустроенности. «Стоит кому-то со мной познакомиться, и дело доходит до секса, как я теряюсь. И мужчины, понятно, испаряются», - вздыхает она.
Я сказал Оле, что недовольство телом до такой степени, что его начинаешь считать ответственным за проблемы с личным или с работой – это, в сущности, обида на самого себя. Мы можем контролировать свое тело, но не можем, например заставить кого-то нас полюбить, или прибавить зарплату. Поэтому виним в своих проблемах тело. Переедаем или истязаем себя диетами в виде наказания. Мы можем сделать все это, и это дает нам чувство контроля над ситуацией, успокаивает. Поэтому Оля, даже ненавидя свое тело, каждое утро пристально изучает себя в зеркале.
Она боится того, что никогда не выйдет замуж, не станет матерью. На самом деле она хочет бояться, хотя Оля возмущается, когда я ей это говорю. Она подпитывается ненавистью к телу, получая возможность бесконечно обвинять его в своих бедах и допускать свое одиночество и дальше. Это ее собственный, личный план. Если бы ей хотелось, чтобы план был другим, она бы изменила ситуацию. Начала бы учиться видеть в себе хорошее, красивое, пыталась бы сесть на диету, стала бы по-другому одеваться. Но это уже может привести к серьезным отношениям, что она воспринимает как опасность – ведь тогда уже не все будет зависеть только от ее тела, пойдет вразрез с «планом».
Но, кажется, Оля мне не особенно верит…