Зимний отдых в Швейцарии

Провести отпуск в тишине и хрустальном воздухе старинных городов – мечта любого измученного трафиком урбаниста. Мое путешествие в Швейцарию, впрочем, началось не с моментального погружения в буколические прелести горных деревушек, а с городского шума. Причем и город был, по швейцарским масштабам, вполне столичного ранга, - Цюрих, - и шум имелся. Хотя, с другой стороны, по нашим, отечественно-столичным масштабам, это и шумом-то назвать нельзя.

Цюрих: глинтвейн и детский хор

 

Собственно, главное, что интересовало меня в Цюрихе, были шагаловские витражи Фраумюнстера – собора Богородицы. Некогда в этой кирхе молились знатные дамы, а сейчас в апсиде собора, как в зрительном зале, расставлены рядами стулья. На них восседают, благоговейно созерцая солнечные лучи, проходящие сквозь цветные стекла витражей, туристы со всего света: и соседи швейцарцев - французы, и по-спортивному экипированные американцы, и японцы – без своих неизменных камер: снимать витражи запрещено.

 

Витражи, впрочем, стоят созерцания не меньше, чем Париж – мессы. Мне повезло попасть в кирху (она закрывается на закате) при свете дня, и дивные, перетекающие одна в другую цветные шагаловские фигуры – ангелы, святые и демоны - позволили вдосталь полюбоваться собой.

Выбравшись из церкви, я оказалась в эпицентре городского шума по-цюрихски. Люди, толпящиеся на набережной разделяющей город пополам реки Лиммат, визжали, свистели, улюлюкали и от души трещали в трещотки с логотипом швейцарской почты. Оказалось, проходил городской марафон. Швейцарцы ценят свое здоровье и спорт любят, так что поболеть за бегунов на довольно-таки ощутимый декабрьский морозец высыпало едва ли не все население Цюриха, от старцев до младенцев.

 

Через мост от Фраумюнстера – громада собора святого Петра. В выходные у его дверей, под башней с самыми большими в Европе часами, выстраивается длинная очередь хорошо одетой публики. В славящемся своей акустикой соборе проходят концерты классической музыки.
А тут же неподалеку раскинулись непритязательные лотки торговцев ароматным глинтвейном (это почти такой же фирменный швейцарский напиток, как вишневая водка-кирш) и аутентичной едой: сосисками с картошкой и раклетом – блюдом из расплавленного сыра с кусочками вареного мяса, все той же молодой картошкой в кожуре и мелкими «жемчужными» луковками. Кстати, сосисок вкуснее цюрихских мне едать не доводилось.

 

Я бродила по узким улочкам и любовалась нарядно оформленными витринами. В одной из них хозяин лавки соорудил нечто вроде будуара на восточный лад с грудами золоченых побрякушек, раскиданных в шелках. В другой красовались старинные куклы, в третьем почему-то обнаружился выкрашенный красной краской бюстик Ленина (видимо, в память революционной активности вождя на швейцарской земле). Но это еще цветочки: на одном из балконов устроилась огромная расписная корова из пластика или чего-то в этом роде, с крыльями из натуральных перьев и венчиком из цветных лампочек на рогатой голове.

 

Однако даже корова с крыльями не стала главным сюрпризом этого вечера. Когда темнота сгустилась, я возвратилась на главную улицу Цюриха - Банхоффштрассе, ведущую от вокзала к Фраумюнстеру, и очень удивилась, услышав слаженное и красивое детское пение – романтичные рождественские гимны. Посреди небольшой площади, занятой лотками с пряниками, сластями, елочными игрушками и неизбежным глинтвейном, поодаль от пестрой карусели, на ступенчатой эстраде, замаскированной под праздничную ель, стояли ребятишки лет семи-восьми в красных колпаках а-ля Санта-Клаус и распевали во весь голос псалмы о рождении младенца Иисуса и эстрадные хиты полувековой давности. Получалось действительно трогательно.

 

Люцерн: мосты, башня и шопинг

Утро следующего дня застало меня в двухэтажном поезде, бегущем вдоль Цюрихского озера, с бутылкой «ревеллы» (газировки на молочной основе, которую можно купить только в Швейцарии) и пакетом каштанов: здесь их продают с тележек на каждом углу мрачноватые югославские парни. В соседних креслах расположились симпатичные старички с портпледами и свежими газетами. Они не прислушивались к объявлению остановок, разве что поглядывали время от времени на часы: швейцарские поезда никогда не опаздывают, что позволяет пассажиру планировать поездку, даже с несколькими пересадками, с точностью до минуты.

 

Именно так поступила и я – просто получила в кассе цюрихского вокзала длинную распечатку своего пути с указанием стыковок поездов, времени стоянки и номерами платформ от Цюриха до Церматта, горного курорта.

В этом прелесть Swiss Travel Sistem – единой системы швейцарского общественного транспорта: по одному билету, купленному разом на всю поездку, можно ездить поездом, автобусом, речным трамваем, фуникулером, причем везде тебе составят полный план маршрута с точным временем стыковок и пересадок. Плюс по билету STS – Swiss Pass – турист получает скидки на билеты в музеи, ужин в ресторане и прочие приятные бонусы.

 

В горы я попала к вечеру, проведя несколько часов в Люцерне, одном из прекраснейших швейцарских городов. Он разросся вокруг древнего монастыря Люцериа (в переводе – «город света»), основанного в VIII веке. Собственно городом он стал несколько позже – летописи именуют его так с 1178-го года, то есть Люцерн на 31 год моложе Москвы. Выгодное положение, на пути через перевал Сен-Готард, превратило Люцерн в ярмарочный центр, каковым он остается и по сей день – по крайней мере, в декабре, перед Рождеством.

 

Рождественская ярмарка ожидает туристов буквально в двух шагах от вокзала – в пешеходных кварталах Старого города. Достаточно перейти реку Ройс по новому (что довольно скучно) или одному из двух старинных (точнее, реконструированных) деревянных мостов – Капелльбрюкке или Шпроербрюкке. Первый, до пожара 1993 года, считался старейшим крытым мостом в Европе, а под стропилами второго можно полюбоваться потемневшими от времени страшноватыми картинами Каспара Меглингера – пляска Смерти, виды Апокалипсиса и тому подобные прелести. Между мостами из кипящих на маленьких порожках вод Ройса вырастает восьмигранная каменная башня Вассертурм с остроконечной крышей – когда-то она служила одновременно тюрьмой, архивом и хранилищем для городских ценностей, а ныне – работает главным сувенирным символом Люцерна. Вокруг с достоинством плавают жирные сытые лебеди, которых с моста и набережной кормят все, кому не лень.

 

Ярмарочные лотки занимают все свободное пространство по сторонам пешеходных улочек и площадь Левенплац (на ней возвышается «Умирающий лев» - прославленный шедевр Торвальдсена, созданный в память гибели швейцарских гвардейцев, в 1792 году до последнего защищавших Людовика XVI от восставших толп). Базар оказался не обычным, стихийным, а тематическим, с национально-религиозным уклоном: свои лотки на люцернских улочках раскинули представители католических церковных общин из разных стран мира.

Я купила цветную вязаную шапочку у перуанки, изящно вырезанный из фанерной пластинки силуэт у немца и незабываемо вкусный рождественский рулет с корицей у добродушного усатого венгра – он выпекал сдобу прямо на месте.

Жуя коричную булку, я отправилась гулять по запруженным гуляющей публикой улицам. Чем выше на холм взбирались мощеные улочки, тем тише и малолюдней они делались. Вот и вершина холма, заросшая самым натуральным рождественским остролистом с ярко-алыми ягодами и увенчанная крепостной стеной Музегмауэр. Часам на одной из девяти ее сохранившихся башен с наивной фресковой росписью дарована привилегия отбивать время на минуту раньше, чем всем прочим в городе. За стеной, к моему удивлению, обнаружилась обычная школьная спортплощадка с беговой дорожкой и футбольным полем: наглядная демонстрация связи времен.

 

Кроме ярмарки, здания старой ратуши XVII века и барочной Хофкирхе, туристы и особенно туристки в Люцерне радостно предаются альтернативно-культурному отдыху – посещению многочисленных магазинов Старого города. Одних H&M в Люцерне несколько штук, а уж шоколатерий и магазинов, торгующих аутентичными швейцарскими часами, сырами и прочими приятными вещами – не счесть. Меня в шопинг-марафоне остановило только опасение опоздать на поезд, однако я успела шокировать продавщицу в обувном бутике. Когда я попросила почтенную даму оформить покупку как можно быстрей – мол, надо срочно на вокзал, - она воззрилась на меня в изумлении, граничащем с ужасом. В Швейцарии к такому ответственному делу, как приобретение туфель, относятся с надлежащим пиететом и неспешностью.

 

Церматт: гора с шоколадной обертки

Однако настоящая неспешность начинается только в горах, на курорте. В Церматте, куда меня уже поздно вечером привез очередной поезд, на крышах, заборах и столбах оград лежали огромные, голубоватые искрящиеся шапки снега, да и сам воздух, казалось, искрился от мороза и колол легкие невозможной в современном мегаполисе чистотой и свежестью. На привокзальной площади била копытом сытенькая крепкая лошадка серой масти в яблоках, запряженная в пестро украшенные сани – этакое «такси», присланное за мной из отеля Mont Cervin Palace, принадлежащего престижной цепочке Swiss Deluxe Hotels.

Автомобили в Церматте давным-давно под запретом, кроме мусоросборщиков и скорой помощи. Все остальные перевозки осуществляют угловатые юркие электромобильчики: красотой они не блещут, зато не вредят окружающей среде.

 

 

 Среди множества поклонников Церматта, курорта дорогого и, по отзывам самих швейцарцев, даже слегка снобского (по этой части он почти не уступает Сант-Морицу и Давосу), числится сама оскароносная Николь Кидман. Глядя на шикарный отель из четырех соединенных между собой зданий у подножия горы Маттерхорн я просто не верю, что ему более 150 лет. Предшественники нынешних гостей отеля – знаменитостей и кинозвезд, - европейские аристократы останавливались в этой гостинице еще тогда, когда городок был небольшой альпийской деревушкой. Мужчины пасли коров и овец, женщины занимались хозяйством и делали сыр. Хранился сыр и прочие припасы в весьма оригинальных постройках, которые туристам сейчас показывают как достопримечательность: амбарах из потемневшего до черноты дерева, поднятых на сваи. Верх свай – плоский широкий блин из сланца (им же, кстати, кроют там и дома вместо черепицы), остроумная защита от прожорливых грызунов.

 

Обо всех этих секретах туристам рассказывают в подземном «Музее Маттерхорна», что на центральной площади городка, возле церкви. Оттуда, кстати, открывается едва ли не самый роскошный открыточно-фотографический вид на упомянутый Маттерхорн – не самый высокий, но бесспорно самый прекрасный и узнаваемый пик швейцарских Альп, растиражированный на миллиардах открыток, сувениров и оберток от шоколада. Взобраться на коварную для альпинистов гору пыталось немало смельчаков – некоторые из них нашли последний приют и памятник с патетической надписью вроде «Погиб во время снежной бури» на небольшом кладбище у церкви.

 

 

Смельчаков из разных стран мира, впрочем, предостаточно и сейчас – большей частью это горнолыжники, которых привлекают отличные трассы – десять из них начинаются выше отметки 3000 м над уровнем моря. Можно даже скатиться с горы в Италию, в Червини – лишь бы имелся при себе паспорт с шенгенской визой - на всякий случай. На Кляйн Маттерхорн, на высоте почти 4 км, расположена самая высокая станция подъемника на Земле. Говорят, там же в ближайшем будущем построят высокогорную гостиницу-небоскреб с искусственным микроклиматом – иначе жить в разреженной атмосфере туристы не согласятся.

 

...Вечер, в ресторане гостиницы официанты разносят изысканные блюда и разливают местное валейское вино – чуть терпкое, но пользующееся признанием знатоков. Приятная усталость от целого дня катания сменяется приятной расслабленностью: вечерние часы я провела в SPA гостиницы – в теплом бассейне с видом на горы, в парной и косметическом кабинете, где надо мной священнодействовали профессионалы с волшебными средствами от Sensai.

Воспоминания о теплых каникулах в холодных Альпах будут согревать, без преувеличения, весь год – а там снова потянет вернуться в горы. Это проверено.

Вероника Гудкова
Фото автора